В арбузном сахаре

Ричарда Бротигана называли последним американским классиком, наследником Марка Твена и Эрнеста Хемингуэя, идолом контркультуры, "Сэлинджером для новых времен"; его признавали своим наставником Харуки Мураками и Эрленд Лу. "Рыбалка в Америке" сделала Бротигана кумиром миллионов и заставила критиков писать, что он изобрел целый новый жанр и что, может быть, когда-нибудь люди будут писать "бротиганы" так, как мы сейчас пишем романы. За "Рыбалкой в Америке" последовал роман "В арбузном сахаре", где к неизменному мягкому юмору, вывернутой наизнанку логике и поэтически филигранной работе со словом добавляются апокалиптические нотки, но элегическая пастораль по-прежнему сочетается с фирменной сюрреалистической образностью так, будто нет ничего более естественного: "В арбузном сахаре все свершилось и вершится вновь, значит, моя жизнь – в арбузном сахаре. Я расскажу тебе о ней, потому что я здесь, а ты далеко".