Рембрандт

"Достаточно лишь произнести слово "Рембрандт" и это уже означает, что как-будто произнесено слово "искусство", и даже более того" – эта фраза, написанная более ста тридцати лет тому назад, не состарилась, как и другая, противоречушая на первый взгляд первой: "Для огромного большинства Рембрандт, его жизнь и его личность окутаны тем мифическим одеянием, которым их с давних пор слишком охотно покрывали историки и эстетики". Об этом говорит и стремящееся к критической ясности, написанное в 1854 г. сочинение о Рембрандте Эдуарда Коллофа: "…чудесное в жизни художника – это история его произведений", и эта история предстает перед нами сегодня, более трехсот лет после смерти художника, в гораздо более ярком свете, чем предыдущему поколению. Отход от романтизации и мифологизирования – под таким аспектом следует соприкасаться с жизнью Рембрандта, с его работой, чтобы еще увереннее постичь его творчество.

"Рембрандт мог быть рожден где угодно, и в любое время его искусство было бы таким же", – таково столь часто повторяемое заблуждение поэта Верхарна. Наоборот, единственную в своем роде личность Рембрандта невозможно представить без породивших ее времени, нации и общества, неизбежно формирующие человека и его возможности, но, конечно, не время и не общество решают, чтобы некий Рембрандт ван Рейн стал именно этим Рембрандтом, или, говоря словами Франца Меринга, "величайшим художником нидерландской революции", в конце концов художником, "который из первой революции Нового времени почерпнул свое бессмертие". Люди сами творят свою историю, говорится у Маркса и Энгельса, но только "в данной, определяющей их среде, на основе данных фактических отношений".